Иоанн Креститель

 

 

Иоанн прозванный Крестителем является одной из ключевых фигур в евангелиях несмотря на то что во всем тексте ему уделено довольно скромное количество текстуального пространства так сказать. Однако по своей харизматичности и реалистичности ничуть не уступающая евангельскому Иисусу.  Но при этом вопрос касательно его историчности как персонажа представляет из себя задачу столь же запутанную, что и нахождение исторического прототипа евангельского Иисуса. Никаких упоминаний об Иоанне во вторичных источниках нет кроме одного единственного. И его автором был конечно же никто иной как Иосиф Флавий. Однако как мы увидим ниже даже это упоминание имеет все основания считаться поздней интерполяцией. Теперь же стоит задаться вопросом – а собственно для чего в канву повествования евангелий как чисто литературных произведений безо всякого намека на историчность была введена такая фигура. Все очень просто.

 

По сюжету ну или по крайней мере по одной из его версий если Иисус был Царем освободителем из рода Давида то есть Машиахом или Христом у него согласно Танаху должен быть предтеча что четко говорится по крайней мере у пророка Малахии. Этот предтеча будет новым воплощением пророка Илии и будет действовать так сказать в лучших традициях этого ветхозаветного пророка. Его целью согласно Малахии будет предварительное обращение сердец людских к Яхве в преддверии Великого дня прихода Яхве к народу своему. И вот здесь и начинается преобразование персонажа Иоанна Крестителя в подобие пророка Илии. Его одеяние взято напрямую из Танаха где описывается одеяние Илии да и само поведение его очень напоминает то что делал сам Илия. За исключением конечно же того факта что вряд ли бы Иоанн стал носить что то сделанное из верблюжьей шерсти так как верблюд был животным для иудеев в высшей степени нечистым и кроме того та любопытная диета что прописана ему Марком и Матфеем вряд ли бы могла сойти за приличную для кого либо особенно с учетом того что у Иоанна существовал ли он как исторический персонаж или нет были ученики и последователи из числа постоянных бывших с ним кроме того множества что приходило к нему. Неудивительно поэтому что ни Лука ни Иоанн не описывают ни строгую диету Иоанна ни его странную одежду.

 

Теперь же чтобы нам понять насколько вероятно то что такой исторический персонаж мог существовать необходимо проанализировать несколько важных пунктов. Целесообразность фигуры Иоанна в евангелиях – вопрос об историчности его персонажа как он упомянут у Иосифа Флавия и характере его деятельности – о возможных прототипах этого персонажа – хронологических рамках его деятельности и его принадлежности к ессенам и о причинах его поимки Иродом Антипой впрочем, как вообще о возможности такой поимки. Итак, как я упоминал выше главной причиной для введения в повествование такого персонажа как Иоанн Креститель было исключительно лишь то обстоятельство что Мессии-Царю нужен был предтеча, который провозгласит его приход. С этого все и начиналось. Помимо этого весь эпизод с так называемым крещением Иисуса мог быть придуман и введен в сюжет лишь для Иисуса как Мессии но не Сына Яхве. А потому концепция зачатия от Святого Духа также противоречит истории с крещением так как именно во время крещения на Иисуса сошел Дух Яхве и почивал на нем. По первоначальному мессианскому сюжету Иисус был обычным человеком рожденным от одного из потомков царя Давида и потому был Машиахом и Царем освободителем. Машиах должен был быть помазан чтобы вступить в полноту своих правомочий как это было с самим Давидом и описано в Первой книге Царств. А потому в сюжет вводится Иоанн – пророк который как Самуил помазал Давида также должен был помазать Машиаха Иисуса. На Давида после этой церемонии сошел Дух Яхве и почивал на нем все время. То же по сюжету должно было быть и с Иисусом как потомком Давида. Когда же в сюжет была введена еще и концепция непорочного зачатия при которой Иисус стал сыном Яхве и был исполнен его духом от рождения вся старая история с крещением и помазанием Духом Яхве при которой Иисус был смертным потомком Давида и Машиахом утратила всякий смысл и стала конфликтовать с нововведенной. Вся же эта искусственная литературная конструкция с ее противоречиями существовала не более чем в умах евангелистов и ничего с реальной жизнью как мы увидим, не имеет вообще.

 

Теперь же поговорим об упоминаниях персонажа Иоанна во вторичных источниках, а точнее в одном единственном – у Иосифа Флавия. Разумеется уже одно это обстоятельство должно дать нам понимание того какую совершенно особую роль играл Флавий в истории написания евангелий. Он без преувеличения можно сказать был своего рода крестным и литературным отцом двух главных образов евангельских писаний.  Иисуса и Иоанна.  Больше ни у кого из его современников нет даже и близких параллелей на что-то подобное. Итак, единственное упоминание о нем мы можем найти в главе пятой восемнадцатой книги Иудейских древностей Иосифа Флавия. Упомянуто оно в связи с семейной историей Ирода Антипы которую я изложу чуть ниже. Пока же просто скажу что Иоанн у Иосифа был праведным человеком, который призывал иудеев вести благочестивый образ жизни быть справедливыми друг к другу и собираться для омовения.  При этом Иоанн делал особый акцент на том, что прибегать к этому нужно будет не для искупления различных грехов но, предварительно очистив свою душу принять очищение и физическое. Ирод Антипа видя в том что учение Иоанна способствует большому стечению масс якобы побоялся осложнений и чтобы предупредить их схватил Иоанна и в оковах послал его в Махерон пограничную крепость где тот и был казнен. Люди же по истечению некоторого времени когда войско Ирода было разбито наголову вследствие того что я ниже опишу посчитали что это было наказанием Ироду Антипе от Яхве за смерть праведника Иоанна. Как мы видим даже в этой единственной альтернативной версии Иоанн представлен в более реалистичных тонах, чем в альтернативной реальности евангелистов. Разумеется, даже если эта версия и права на что также есть небольшие сомнения, которые я изложу ниже мы видим что Иоанн просто проводил своего рода ритуальные очищения и ничего общего с крещением до понятия креста и распятия вообще он не имел да и иметь не мог. Правильнее же всего его прозвище переводится как окунающий. И в этом нет ничего необычного, так как миква – резервуар для водного очищения для иудеев был вполне естественным понятием. И вроде бы все здесь сходится очень красиво и даже можно предположить что именно отсюда и был позаимствован персонаж Иоанна но как мы увидим ниже не все так гладко и в версии Иосифа.

 

История же в которую был вплетен персонаж Иоанна и которая безо всякого сомнения исторична на все сто процентов была следующей. Ирод Антипа как-то гостил у своего сводного брата тетрарха Ирода Филиппа (рожденного Мариаммой дочерью первосвященника Симона из рода Хасмонеев) и там  познакомился с его женой Иродиадой дочкой своего другого брата Аристобула. Иродиада же была некогда выдана замуж еще с младых лет своим дедом Иродом Великим за своего дядю позже ставшего тетрархом Иродом Филиппом. Итак, когда они (Антипа и Иродиада) встретились между ними вспыхнуло некое взаимное чувство и Ирод пообещал что отошлет свою жену, которая уже давно была с ним в браке и была дочерью некоего Ареты царя соседней Аравии Каменистой  и тогда Иродиада сможет переехать к нему. После этого он отправился далее по делам в Рим к Тиберию с кем был в очень дружеских отношениях и по возвращении оттуда был уведомлен своей женой узнавшей о его планах но не подавшей виду что она, мол, хочет навестить родных и просится в крепость Махерон которая, по всей видимости, принадлежала тогда Арете. На это было дано согласие и принцесса в сопровождении эскорта отправилась к отцу. Прибыв же на место и известив своего отца она вызвала у него вполне праведную ярость за нанесенное ему оскорбление, и он объявил войну Ироду Антипе. Когда же встретились два войска под предводительством военачальников как представителей от обоих правителей, то многие воины присланные тетрархом Филиппом и сражавшиеся за Антипу перебежали на сторону Ареты и войско Ирода Антипы было разбито на голову и уничтожено практически полностью. Именно это поражение и считали галилеяне заслуженной карой за убийство Иоанна. 

 

Далее же случилось следующее. Антипа будучи на короткой ноге с Тиберием немедленно просил передать императору что его войско было уничтожено соседним царем и просил об отмщении. На это Тиберий дал приказ схватить Арету живым или мертвым. Для этого он снарядил в поход большую армию под предводительством Вителлия наместника провинции Сирия. Снявшись с места тот отправился на Петру столицу Аравии и традиционно пошел через Птолемаиду в Галилее. Однако местные жители заявили, что его прохождение оскорбит их ввиду имевшихся у него в огромном множестве знаков отличия с изображением императора и золотого орла как символа Рима. На это он приказал своим людям сменить курс и идти по равнине не заходя в населенные пункты. Сам же с тетрархом и некоторыми другими отправился в Иерусалим где в то время как раз отмечался, некий большой праздник. Прибыв сюда он произвел небольшие кадровые изменения в первосвященническом составе и вскоре на четвертый день получил известие о смерти Тиберия. Расформировав войско на зимние стоянки и дав отбой касательно кампании в Аравии он на этом и завершил все свои дела.

 

Эта история как мы видим довольно правдоподобна, и претендует со стопроцентной вероятностью на абсолютную историчность. Однако даже здесь мы имеем некоторые неувязки с датировками. Так известно что Филипп тетрарх умер на двадцатый год правления Тиберия то есть в 34 году по общепринятой хронологии. А значит вряд ли его войско могло участвовать на стороне Антипы и потом предать его в пользу Ареты так как битва должна была произойти не ранее 36 года н.э. чтобы дать время Тиберию снарядить приказом Вителлия для карательной кампании в Петру. Тиберий же умер в 37 году н.э. и как мы видели Вителлий получил известие о его смерти, будучи в Иерусалиме. В то время как войско так и не дошло до Петры. То есть мы имеем довольно длинный промежуток времени в 3-4 года не заполненный ничем. Исследователи уже давно предположили что Иосиф вновь допустил некую путаницу в изложении тем более если учесть что писал он об этом эпизоде по чужим источникам и все события имели место быть до его непосредственного рождения. Выходит что вся эта история должна была произойти либо и вовсе без участия Филиппа либо до его смерти либо же дата его смерти дана неверно и умер он чуть позже 34 года н.э. Кроме того неизвестно не из одного вторичного источника о той поездке в Рим Антипы после знакомства с Иродиадой что упоминает Иосиф. Все это как следствие затрудняет и наш анализ касательного того какую роль занимал при всем этом Иоанн. Однако тем не менее некоторые выводы уже довольно любопытного характера сделать можно.

 

Во первых если Иоанн был отправлен в Махерон Антипой до конфликта с Аретой и там казнен то это представляется довольно проблематичным так как Махерон скорее всего в то время был в юрисдикции Ареты а не Антипы и именно туда и сбежала жена Антипы скрываясь от своего мужа. То есть мы уже имеем небольшую проблему с местом заключения Иоанна. Разумеется, при этом даже если он и был казнен где то еще все равно следует признать что хронологически это случилось позднее нежели распятие Иисуса по любой евангельской хронологии, то есть между 34 и 37 гг. н. э. в преддверии войны с Аретой. Также мы видим, что мотивом поимки Иоанна была боязнь возможных народных возмущений, которые Иоанн мог спровоцировать, а никак не незаконный брак с Иродиадой. Все это дает нам достаточный повод усомниться в историчности всего эпизода с Иоанном вообще. А если учесть что предыдущий пункт первый заканчивается словами “Император разгневался на образ действий Ареты и послал Вителлию приказ объявить ему войну и представить ему Арету либо живым в оковах либо прислать ему его голову.“ а пункт третий после пункта второго посвященному Иоанну начинается со слов “Приготовив для войны с Аретой два легиона ……Вителлий между тем двинулся к Петре и прибыл сперва в Птолемаиду.“ без особого разрыва смысла всего повествования можно предположить, что эпизод с Иоанном был вставлен в Иосифа позднее.

 

Это в свою очередь ставит перед нами следующую дилемму. Какая версия появилась первее – евангельская, где Иоанн абсолютно искусственная нереальная фигура проповедника именно крестящего, а не очищающего и призванного быть предтечей и помазающим Машиаха Иисуса казненного Антипой за то, что обличал его в незаконном браке с Иродиадой либо версия Иосифа, которая по своей структуре и неточности мелких деталей похожа на позднюю интерполяцию? Принять первую мы не можем вследствие ее полной несостоятельности и позднего более чем Иудейские древности происхождения. Принять вторую нам мешают, несмотря на ее абсолютно возможную историчность некоторые мелкие детали в частности одна из них и самая заметная касающаяся места заключения Иоанна. Таким образом мы заходим в определенный тупик. Однако определенный выход из него хоть и вполне спекулятивный все же имеется и он заключается в следующем. Для этого нам необходимо вспомнить одну интересную деталь из биографии самого Флавия связанную с его непосредственным контактом с культурой и учениями ессеев.

 

Как мы помним в своей биографии Иосиф упоминает одну довольно любопытную деталь – а именно что когда ему было 16 лет он решил ознакомиться с учениями фарисеев саддукеев и ессеев как трех основных представителей ведущих философских учений того времени. Для этого он добровольно отправился в иудейскую пустыню, где познакомился с ессеем по имени Банос или Банус который одевался лишь в то что дала природа то есть листья и ветви скорее всего пальмовые или фиговые и питался лишь той растительной пищей что давала ему земля. Он регулярно по несколько раз в день совершал специальные омовения в холодной воде и денно и нощно смирял себя различными упражнениям различного характера. Иосиф, увидев такое рвение, решил последовать за ним какое то время и стать его учеником. То что этот отрывок историчен по своей сути для меня не представляет сомнения так как он лишен какой либо предвзятости и не предназначен для пропаганды. Более того если судить по тому что действительно Иосиф знал о ессеях и насколько досконально был знаком с их культурой и обычаями что нашло отражение в его описании ессейской культуры в Иудейских древностях причем по объему превосходящего в разы описание фарисеев и саддукеев можно со всей уверенностью заявить что то описание что Иосиф дал касательно своего учителя ессея столь схожее с описанием Иоанна вполне могло стать источником для позднейшей интерполяции в евангелия с его же легкой руки. 

Чисто теоретически если принять что вышеуказанный аскет жил в начале пятидесятых а Иоанн в описании Иосифа в середине тридцатых можно увидеть определенную интересную тенденцию. В первой половине первого века по общепринятому исчислению в иудейской пустыне жило множество подобных проповедников и аскетов принадлежавших преимущественно к ессеям – они одевались в то что давала природа и ели то что давала земля возможно выращивая что-то и сами. Популярным было так называемое ритуальное омовение в реке символизировавшее и духовное очищение. Нам же известно опять же благодаря Иосифу достоверно об одном из них (Банусе) и косвенно о другом (Иоанне). Любопытно и то что Иосиф отзывается весьма положительно об Иоанне хотя всех остальных подобных смутителей и нарушителей спокойствия уводивших людей массами в пустыни и провозглашавших себя Мессиями он на дух не переносил и считал главными виновниками бедствий для иудеев. В таком случае если мы все же имеем дело не с интерполяцией то следует признать что для описания Иоанна он использовал какой то из источников действительно позитивно отзывавшийся о деяниях Иоанна. Можно предположить что когда писались евангелия а это было либо параллельно с финальной стадией написания Иудейских древностей либо же после для евангельского сюжета необходим был образ пророка вопиющего в пустыне из которого можно было сделать по сюжету предтечу Мессии. Авторы евангелий никогда не жившие в Палестине и писавшие свои опусы как минимум в 90-ых гг. первого века если не позже нуждались в каком нибудь источнике и разумеется таковым мог быть только Иосиф. Незнакомые с устной традицией о ессеях или о каких либо их представителях проповедовавших в пустыне народу за 60-70 лет до написаниями ими протоевангелий они могли сослаться для вдохновения  только на Иудейские древности и возможно Жизнь Иосифа. И соответственно позаимствовать либо образ Иоанна либо Баноса. Однако интересно следующее.

 

Образ Иоанна в евангелиях очень тесно связан с образом Ирода Антипы который как известно был тетрархом Галилеи и Переи. По сюжету евангелий Иоанн как правило проповедовал исключительно в пределах Иудеи и почти никогда на территории самой Галилеи что было бы как географически так и с позиции здравого смысла нерационально. Он был исключительно иудейским пустынным проповедником. Тогда стоит задаться вопросом – если таких как он в это же время в настоящей исторической реальности  в пределах Иудеи было не один и не два а возможно десятки – какое дело было тетрарху именно Галилеи до безызвестного иудейского пророка в пустыне? По логике евангелистов Иоанн пустынный иудейский пророк был схвачен тетрархом Галилеи немного времени спустя после начала им проповеди осуждения неправедного его брака, в то время как галилеянин Иисус, творивший более вопиющие вещи и вполне попадавший под юрисдикцию Ирода спокойно проповедовал и творил другие дела с тысячами людей у себя за спиной и не был не разу схвачен до самого последнего момента. Это было замечено очень рано и у некоторых евангелистов к примеру у Луки есть небольшие сюжетные вставки типа Ирод Антипа все же пытался схватить и Иисуса.

 

В любом случае история Иоанна в Иудейских Древностях звучит несмотря на ее возможный поздний компилятивный характер более правдоподобно. Тогда получится, что Иоанн по версии Флавия был тоже галилеянином и проповедовал водное очищение именно в Галилее, а не в иудейской пустыне. И мог быть схвачен Антипой только если действительно никакого отношения к ессейской общине в пустыне либо не имел либо достаточно опосредованное и жил исключительно в Галилее. Если же это было именно так то тогда понятно как именно был позаимствован этот образ и какие впоследствии претерпел трансформации. Образ Бануса нужно признать, как современника Иосифа заслуживает больше доверия на историчность, но он никак не связан с Антипой и мог стать прообразом Иоанна евангельского только с большой натяжкой – в этом случае у евангелистов был бы прообраз некоего аскета ессея живущего в иудейской пустыне, но у него не было бы множества учеников и он не проповедовал бы омовение для очищения множеству. Иосиф, должно быть, в реальности был лишь одним из добровольно пришедших немногих его последователей. В противоположность ему история Иоанна более подходит для трансформации в ней есть уже все готовые элементы для динамики сюжета. Оставалось просто сместить акценты хронологию и место проповеди. А также мотивы поимки пророка. Что еще может говорить в пользу того что для образа евангельского Иоанна был взят не Банус а Иоанн из Иудейских древностей так это нехарактерная для полноценной интерполяции подача рассказа об Иоанне.

 

Если в случае со свидетельством об Иисусе в той же восемнадцатой  главе  известной как Testimonium Flavianum  все признаки поздней христианской вставки налицо и не подлежат сомнению и что самое важное тезисно слово в слово подтверждают то что предложили в своей версии нам евангелисты, то в случае с рассказом об Иоанне если учесть что это также поздняя интерполяция все обстоит абсолютно иначе. Нет упоминаний о связи с Иисусом и никаких намеков на пророческую или околомессианскую деятельность Иоанна присутствует полностью иная география проповеди ее мотивы хронология служения и самое главное тезисно нет никаких намеков на миссию Иоанна исключительно с евангельской точки зрения. Как правило, интерполяция, если она и делается как в случае с Флавиевым свидетельством она должна подтверждать ранее написанный тезис а не опровергать иначе ее можно заподозрить в оригинальности и предположить что именно она первична а тезис, который она должна якобы подтвердить как раз таки вторичен. То есть мне кажется разумным что, несмотря на некоторые недочеты, свидетельство об Иоанне не может быть поздней вставкой. Вполне возможны некоторые неточности в ее устной передаче, что не исключено и явно видно у Иосифа, однако во всех остальных отношениях она кажется в разы более аутентичной, чем евангельская нелогичная версия. Таким образом, мы будем иметь приблизительно следующую картину хоть и не лишенную некоторых недочетов но тем не менее претендующую хотя бы на частичную историчность.

 

 

Перед нами описание деятельности некоего общественного деятеля – уроженца Галилеи по имени Иоанн, который добровольно став аскетом и уединившись, начал проповедовать благочестивое отношение друг к другу и к Яхве вести праведно жизнь и собираться для ритуального омовения. Не для искупления грехов как именно утверждается у евангелистов, а для духовного очищения и впоследствии телесного. Это учение привлекало к себе большие массы народа и потому представляло опасность для Антипы. Мне представляется, что этот Иоанн мог вполне проповедовать, где то неподалеку от Галилейского моря возможно даже в окрестностях Тибериады или у каких нибудь источников в ее предместьях, чтобы быть на виду у тетрарха и достаточно намозолить ему глаза, чтобы быть схваченным, так как резиденция Ирода как известно была в Тибериаде. Арест Иоанна мог произойти за некоторое время до войны с Аретой но не настолько чтоб люди не смогли бы связать поражение в ней с убийством тетрархом праведника. Можно предположить, что хронологически Иоанн мог быть схвачен не позднее 34 гг. н. э. когда Антипа еще мог быть в хороших отношениях с Аретой а Махерон будучи пограничной крепостью мог быть использован для своих целей как одной так и другой стороной и тетрарх мог вполне отправить туда Иоанна как своего узника. Впоследствии же когда случилась вся история с Иродиадой и дочерью Ареты последний мог присвоить себе крепость и потому чувствовать столь безопасно себя в ней вместе с дочерью. Одним словом пунктов против историчности Иоанна в версии Иосифа куда меньше чем аргументов за ее подлинность что вынуждает нас частично согласиться что возможно именно с этого Иоанна за неимением других источников и устной традиции писали своего евангельского Иоанна авторы новозаветных писаний. По крайней мере считать евангельского Иоанна полностью плодом фантазии при наличии столь близкого прототипа в единственно имевшемся у них источнике мне полагается нелогичным. В то время как считать его поздней интерполяцией опровергающей более ранний утвержденный догматичный образ но почему то тезисно упрощенной донельзя и лишенной всех прежних черт было бы нелогично вдвойне. А потому  на настоящий момент я частично склоняюсь к аутентичности образа Иоанна в труде Иосифа Флавия в силу довольно убедительных аргументов.